Оперный театр в Сиднее

Как только видишь на какой-либо фотографии или в кадре фильма парусообразные крыши, сразу понимаешь, что перед тобой выдающееся архитектурное сооружение – Сиднейский оперный театр. Это уникальное сооружение имеет длинную и несколько печальную историю создания.

Сама идея создания места, где австралийцы могли бы в полной мере насладиться оперным и театральным искусством, принадлежит скрипачу и композитору сэру Юджину Гуссенс. В 1945 году музыкант прибыл по приглашению комитета телевидения и радиовещания в Сидней. Обнаружив тягу местных жителей к музыкальному искусству, Гуссенс был разочарован, что удовлетворить это желание австралийцам негде.
Тогда и было предложено создать дворец для балета и оперы. Для реализации проекта был избран скалистый мыс, где в ту пору стояло устрашающее здание трамвайного депо в поздневикторианском стиле.

Был объявлен конкурс на лучший проект, победителем которого стал тогда малоизвестный датчанин Йорн Утцон. Его вариант покорил Гуссенса. Предложенный проект был не только красив: веерообразные крыши, возвышающиеся над заливом, придавали сооружению романтический характер. Но также решалась и практическая задача. Полностью отсутствовали стены, что позволяло совместить сразу две сцены для большой оперы и более скромных постановок.
Впрочем, эксперты отмечали, что предложенный проект больше похож на красивый набросок, нежели на реальное архитектурное решение. Изначально оговаривалось то, что строительство здания будет сопряжено с определенными трудностями.

Впоследствии так и произошло. Наибольшие сложности вызвали знаменитые сегодня всему миру крыши. Но поле долгих поисков Утцон сам нашел гениальное решение – создание многослойных сферических крыш, собранных из небольших треугольных частей, покрываемых плиткой непосредственно на производстве. Таким образом, решена была проблема должной акустики, да и экстерьер приобретал особую эффектность.
Хотя, с акустикой вышло все не так просто. Из-за высоты крыш строение не годилось для проведения в нем больших опер, были дополнительно спроектированы звукоотражающие потолки. Забегая вперед, скажем, что задача так и не была окончательно решена. Сегодня в Оперном театре Сиднея из-за проблем с акустикой нельзя ставить крупные постановки.

Другая проблема, возникшая по ходу строительства – дизайн стен. Для эстетической привлекательности требовался некий материал, делающий практически незаметными и легковесными, не создающими тяжеловесный эффект «голой опоры для потолка». И тут на помощь пришел Утцон, предложивший использовать фанеру и стекло.
Все эти нововведения, не заложенные в первоначальные предложения, сказались на сумме, отведенной на строительство. Да и сооружение превратилось в долгострой. Утцона вынудили покинуть пост главы строительства и покинуть город. Потраченные в следующие семь лет средства (гораздо большие, нежели были вложены до ухода архитектора) потребовались на полное искажение первоначального замысла.

Новый проектировщик, не смысливший ничего ни в акустике, ни в музыке, по счастью, не затронул экстерьер Оперного театра. Но внутри…стекло было заменено на модные в то время стальные окна, полное подвластие европейским стандартам…Как результат, внутри театр имеет облик, идущий вразрез с его знаменитым внешним видом.
Утцон продолжал работу над замыслом в Дании, ожидая повторного приглашения. Но вскоре, отчаявшись, сжег все макеты. Впоследствии, архитектор совместно с сыном работал над архитектурой строений в разных странах. Но второго такого грандиозного здания как Оперный театр в Австралии, уже не построить.

Современные австралийцы, возможно, и рады были бы воплотить в жизнь реальные замыслы Утцона, пригласить к работе его сына Яна, но истинные мысли автора не передашь никакими словами и не реализуешь их.
Проблема оказалась в том, что творец относился к своему детищу как к искусству, в то время как для большинства заинтересованных лиц это не более чем бизнес. Тем не менее, мы к счастью имеем возможность любоваться столь прекрасным уникальным зданием мира, ставшим настоящим символом Австралии. Приятно видеть не стандартную прямоугольную «коробку», а будто плывущий по волнам фрегат под парусами.